Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

♠

Я когда-то умела в длинные, осмысленные посты с кучей текста, я помню! Но мозг уже настолько отвык от них и настолько привык к твиттеру, что получается только что-то вроде "Прошла TBS3. Сяжу. Думою". Очень... интеллектуально xDD А хочется жеть красиво! Оформлено! С картинащками! Кстати, привычка скринить всё, что происходит на экране, тоже безнадёжно похерена. Фак.

@темы: etc.

---

♠ Лики войны | Джайна

Памагити. Как перестать переслушивать/пересматривать? Близард, что ты делаешь? Близард, мы же договаривались!

@темы: video, WarCraft, Джайна Праудмур

---

♠ Доктор и Смерть: Агата

В этих местах воздух всегда влажный. Холодный, липкий. Лезет под ткань из грубой шерсти, льнёт к телу, которое ещё помнит острый запах огня в глубине очага. То ли сам пытаясь согреться, то ли стремясь сделать тело таким же холодным и влажным, как галька вокруг.

Из-за тумана не видно моря. Он стелется у самой изгороди, поднимаясь сероватым облаком вдоль обрыва. Но море слышно. Волны точат скалы там, внизу, с хрипом разбиваясь о камни.

Ветер поёт. Дёргает подол, терзает волосы. Солонит кожу.

Трава за изгородью длинная, высокая... изумрудная. Почти волшебная в этом сером, холодном, солёном месте с приземистым домами из грубого камня. Покачивается, колышется, шуршит, будто бархатная бумага.

Агата почти видит, как скоро там, в бархатном изумрудном море зацветёт лаванда. Как будут шуршать и кланяться ветру сизые колоски. Как будет рвать покрывало из мха багульник у берега. Как вереск наполнит воздух медовой солью. Как будут вить гнёзда ласточки.

Мурашки покрывают кожу, дёргает судорога между лопаток. Она обхватывает плечи ладонями, трёт, переминается с ноги на ногу, с шипением втягивая воздух сквозь зубы. Обломанные по краям ногти синие у кутикулы. Пальцы не прекращают дрожать, что бы она не делала.

Маленькое неровное окно. Четыре линии. Внизу, в уголке трещина. Горит оранжевым светом. Там очаг, тепло, грудной раскатистый смех и детские колокольчики. Там мозолистые от труда и работы, но добрые руки. Там с любовью кто-то большим пальцем убирает мучную пыль со щеки. И смотрит в глаза. Долго, внимательно, будто эти четыре стены и соломенная крыша — единственное место, где им хочется быть.

Агата почти чувствует запах похлёбки и тёплого хлеба, и верескового мёда, налитого в чашку напополам с молоком. Сглатывает, не чувствуя губ. Кривит рот, запрокидывает голову, в бессильной жалости стонет и вскрикивает, больше походя на скрипящую дверь. Злости больше нет, она ушла. Осталась только жалость. И горе. И тошнота. Мерзость зреет внутри неё. Пучится и переливается, как гнойный нарыв.

Пожалуйста, помоги.

Пожалуйста, убей.

Пожалуйста... пожалуйста...

...хоть что-нибудь.

Каменная ступенька обжигает холодом. Грубая ткань слишком тонкая, чтобы не промокнуть от влажной плёнки, которую оставил на крыльце туман.

Интересно, они похоронят её, когда утром надут серо-синее от холода тело? Или мельник просто сбросит её с обрыва, пока не проснулись дети?

Деревянные доски двери касаются лопаток.

Агата всхлипывает тихо, беззвучно. Растягивает рот с опущенными уголками. Это всё, что у неё осталось. Никто не ответил. Ни на крики, ни на мольбы. Любить её не за что, а за заботу дать нечего. Хрупкое, больное от голода тело не стоит ничего.

— Пожалуйста, — затылок упирается в шершавое дерево, губы шевелятся, но Агата не издаёт ни звука. И не знает, чем хочет закончить просьбу...


Смерть приходит тихо. Постукивает о подбитые камни клюка. Длинный, с грязными разводами плащ колышется вокруг щиколоток. У смерти круглые глаза из янтаря и длинный костяной клюв, белый от времени.

Агата знает, что уже не сможет встать или хотя бы оторвать затылок от двери. И улыбается, приподнимая уголок рта.

— Тебе мне тоже нечего дать. — В горле стоит песок, но на кашель не осталось сил. — Ты поэтому шла так долго?

Смерть наклоняется к ней, протягивая руку к лицу. Агата опускает веки, вдыхает глубоко и ровно. Руки у смерти мягкие, как старая кожа, осторожные, аккуратные. Пальцы убирают с лица грязные, висящие сосульками волосы. По лбу, щеке и уху тянется ряд сухих бледных рубцов и красных влажных ожогов — подарок от Преподобного.

— Да, — ей хочется рассмеяться, но получается только хриплый плевок, — даже Чуме нечего было взять у меня. — Но стоит руке прекратить касаться её, Агата чувствует, как изнутри её омывает невыразимая волна страха и немыслимым усилием тянется вслед за рукой, судорожно втягивая воздух и всхлипывая: — Нет! — Боль, паника, мольба.

Руки подхватывают, лицо утыкается в плечо, чувствуя подбородком металлическую пряжку. От Смерти пахнет травами и маслом, свечным воском и чесноком. А ещё... ещё теплом. Живым и человеческим.

Горькие, детские, будто в подол матери, рыдания сотрясают спину.

— Я не хочу умирать. — Тихий, дрожащий шёпот обжигает уши.

Полы старого, грязного у подола плаща запахиваются вокруг неё, закрывая спину от тумана и холода. У Смерти сильное сердце — Агата чувствует, как чужие глухие удары убаюкивают её с каждым тактом.

— Хорошо...

Улыбку легко услышать. Особенно тем, кому не улыбались слишком долгое время. И, уже проваливаясь в пустоту, Агата улыбается в ответ.

@музыка: Max Richter — On the Nature of Daylight (Entropy)

@темы: Агата, mine, text, Чумной доктор, Доктор и Смерть

---

♠

Это внезапное осознание, что ты... соскучилась по дайри? По тому кругу блогов, которые читала? По мыслям людей, которых читала? И тут как... Самое близкое — как с аппетитом. Который приходит во время еды. Сидела, подбирала цвета для блога, а потом внезапно дико захотелось найти всех, кто раньше был в избранном. И, — Кровавый Боженька, — я до_сих_пор помню свой топ-10. И они до сих пор тут. И они до сих пор пишут. И они до сих пор охуительные чуть больше, чем полностью.

Я не знаю с чем сравнить это ощущение. Наверное, с тем, что мы чувствуем, когда возвращаемся в место, где нам было очень хорошо когда-то.

Я скучала.

@музыка: Fleurie — Love and War

@темы: etc.